Рубцов Николай Михайлович Стихи

Я умру в крещенские морозы Я умру, когда трещат березы А весною ужас будет полный: На погост речные хлынут волны! Из моей затопленной могилы Гроб

Я тебя целовал сквозь слезы Только ты не видела слез, Потому, что сырой и темной Была осенняя ночь. По земле проносились листья, А по морю

Я люблю судьбу свою, Я бегу от помрачений! Суну морду в полынью И напьюсь, Как зверь вечерний! Сколько было здесь чудес, На земле святой и

Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны, Неведомый сын удивительных вольных племён! Как прежде скакали на голос удачи капризный, Я буду скакать по следам миновавших

Отложу свою скудную пищу. И отправлюсь на вечный покой. Пусть меня еще любят и ищут Над моей одинокой рекой. Пусть еще всевозможное благо Обещают на

Я уплыву на пароходе, Потом поеду на подводе, Потом еще на чем-то вроде, Потом верхом, потом пешком Пройду по волоку с мешком — И буду

Моё слово верное прозвенит! Буду я, наверное, знаменит! Мне поставят памятник на селе! Буду я и каменный навеселе!..

В. Астафьеву

“Чудный месяц плывет над рекою”,- Где-то голос поет молодой. И над родиной, полной покоя, Опускается сон золотой! Не пугают разбойные лица, И не мыслят пожары

«Чудный месяц плывет над рекою»,- Где-то голос поет молодой. И над родиной, полной покоя, Опускается сон золотой! Не пугают разбойные лица, И не мыслят пожары

Все движется к темному устью. Когда я очнусь на краю, Наверное, с резкою грустью Я родину вспомню свою. Что вспомню я? Черные бани По склонам

Цветы! Увядшие цветы! Как вас водой болотной хлещет, Так нынче с чуждой высоты На вас водою серой плещет! А ты? По-прежнему горда? Или из праздничного

По утрам умываясь росой, Как цвели они! Как красовались! Но упали они под косой, И спросил я: — А как назывались? — И мерещилось многие

У тралмейстера крепкая глотка — Он шумит, вдохновляя аврал! Вот опять загремела лебедка, Выбирая загруженный трал. Сколько всякой на палубе рыбы! Трепет камбал — глубинниц

Положил в котомку сыр, печенье, Положил для роскоши миндаль. Хлеб не взял. – Ведь это же мученье Волочиться с ним в такую даль!- Все же

За годом год уносится навек, Покоем веют старческие нравы,- На смертном ложе гаснет человек В лучах довольства полного и славы! К тому и шел! Страстей

Я в фуфаечке грязной Шёл по насыпи мола, Вдруг откуда-то страстно Стала звать радиола: — Купите фиалки! Вот фиалки лесные! Купите фиалки! Они словно живые!

В потемневших лучах горизонта Я смотрел на окрестности те, Где узрела душа Ферапонта Что-то Божье в земной красоте. И однажды возникли из грезы, Из молящейся

Тяжело молчал Валун-догматик В стороне от волн… А между тем Я смотрел на мир, Как математик, Доказав с десяток Теорем. Скалы встали Перпендикулярно К плоскости

Когда заря, светясь по сосняку, Горит, горит, и лес уже не дремлет, И тени сосен падают в реку, И свет бежит на улицы деревни, Когда,

Улетели листья с тополей — Повторилась в мире неизбежность… Не жалей ты листья, не жалей, А жалей любовь мою и нежность! Пусть деревья голые стоят,

В дверь из метели старик-водовоз Утром вошел, и Аленка сказала: — Мама, ты видишь, пришел Дед-Мороз, Я его сразу-пресразу узнала!

Уже деревня вся в тени. В тени сады её и крыши. Но ты взгляни чуть-чуть повыше Как ярко там горят огни! Одна в деревне этой

Уединившись за оконцем, Я с головой ушёл в труды! В окно закатывалось солнце, И влагой веяли пруды. И вдруг являлся образ предка С холмов, забывших

Я вспомнил угрюмые волны, Летящие мимо и прочь! Я вспомнил угрюмые молы, Я вспомнил угрюмую ночь. Я вспомнил угрюмую птицу, Взлетевшую жертву стеречь. Я вспомнил

Пришла, прошлась по туалету Стара, болезненно-бледна. Нигде глазам отрады нету, Как будто здесь была война! Опять какая-то зараза Сходила мимо унитаза! Окурки, пробки, грязь… О,

У сгнившей лесной избушки, Меж белых стволов бродя, Люблю собирать волнушки На склоне осеннего дня. Летят журавли высоко Под куполом светлых небес, И лодка, шурша

Грустные мысли наводит порывистый ветер, Грустно стоять одному у размытой дороги, Кто-то в телеге по ельнику едет и едет — Позднее время — спешат запоздалые

Тот город зелёный и тихий Отрадно заброшен и глух. Достойно, без лишней шумихи, Поёт, как в деревне, петух На площади главной… Повозка Порой громыхнёт через

За Вологду, землю родную, Я снова стакан подниму! И снова тебя поцелую, И снова отправлюсь во тьму, И вновь будет дождичек литься… Пусть все это

В. Белову

Так случилось, что в сумерках лета, За дворами, где травы шумят, Ты гуляешь с другим до рассвета, Как со мною три года назад. Я тебя

Чудный месяц горит над рекою, Над местами отроческих лет, И на родине, полной покоя, Широко разгорается свет… Этот месяц горит не случайно На дремотной своей

Лёгкой поступью, кивая головой, Конь в упряжке прошагал по мостовой. Как по травке, по обломкам кирпича Прошагал себе, телегой грохоча. Между жарких этих каменных громад

Стоит жара. Летают мухи. Под знойным небом чахнет сад. У церкви сонные старухи Толкутся, бредят, верещат. Смотрю угрюмо на калеку, Соображаю, как же так –

Стихи из дома гонят нас, Как будто вьюга воет, воет На отопленье паровое, На электричество и газ! Скажите, знаете ли вы О вьюгах что-нибудь такое:

Идёт старик в простой одежде. Один идёт издалека. Не греет солнышко, как прежде. Шумит осенняя река. Кружились птицы и кричали Во мраке тучи грозовой, И

Всё облака над ней, всё облака… В пыли веков мгновенны и незримы, Идут по ней, как прежде, пилигримы, И машет им прощальная рука… Навстречу им

В который раз меня приветил Уютный древний Липин Бор, Где только ветер, снежный ветер Заводит с хвоей вечный спор. Какое русское селенье! Я долго слушал

Грязь кругом, а тянет на болото, Дождь кругом, а тянет на реку, И грустит избушка между лодок На своём ненастном берегу. Облетают листья, уплывают Мимо

Скачет ли свадьба в глуши потрясенного бора, Или, как ласка, в минуты ненастной погоды Где-то послышится пение детского хора,- Так – вспоминаю – бывало и

Я вспоминаю, сердцем посветлев, Какой я был взволнованный и юный! И пусть стихов серебряные струны Продолжат свой тоскующий напев О том, какие это были дни!

Слухи были глупы и резки: Кто такой, мол, Есенин Серега, Сам суди: удавился с тоски Потому, что он пьянствовал много. Да, недолго глядел он на

Слава тебе, поднебесный Радостный краткий покой! Солнечный блеск твой чудесный С нашей играет рекой, С рощей играет багряной, С россыпью ягод в сенях, Словно бы

Седьмые сутки дождь не умолкает. И некому его остановить. Все чаще мысль угрюмая мелькает, Что всю деревню может затопить. Плывут стога. Крутясь, несутся доски. И

Мы входим в зал. Сияющие люстры От напряженья, Кажется, дрожат! Звенит хрусталь И действует на чувства, Мы входим в зал Без всякого искусства, А здесь

Хотя проклинает проезжий Дороги моих побережий, Люблю я деревню Николу, Где кончил начальную школу! Бывает, что пыльный мальчишка За гостем приезжим по следу В дорогу

Я забыл, что такое любовь, И под лунным над городом светом Столько выпалил клятвенных слов, Что мрачнею, как вспомню об этом. И однажды, прижатый к

Мы встретились У мельничной запруды. И я ей сразу Прямо все сказал! — Кому,— сказал,— Нужны твои причуды? Зачем,— сказал — Ходила на вокзал? Она

Мне трудно думать: Так много шума. А хочется речи Простой, человечьей О чём шумят Друзья мои, поэты, В неугомонном доме допоздна? Я слышу спор, Я

Печальная Вологда дремлет На тёмной печальной земле, И люди окраины древней Тревожно проходят во мгле. Родимая! Что ещё будет Со мною? Родная заря Уж завтра

Я уеду из этой деревни… Будет льдом покрываться река, Будут ночью поскрипывать двери, Будет грязь на дворе глубока. Мать придет и уснет без улыбки… И

Заяц в лес бежал по лугу, Я из лесу шел домой, — Бедный заяц с перепугу Так и сел передо мной! Так и обмер, бестолковый,

Звенит, смеётся, как младенец, И смотрит солнышку вослед. И меж домов, берёз, поленниц Горит, струясь, небесный свет. Как над заплаканным младенцем, Играя с нею, после

Привет, Россия — родина моя! Как под твоей мне радостно листвою! И пенья нет, но ясно слышу я Незримых певчих пенье хоровое. . . Как

Сколько водки выпито! Сколько стекол выбито! Сколько средств закошено! Сколько женщин брошено! Чьи-то дети плакали, Где-то финки звякали… Эх, сивуха сивая! Жизнь была… красивая!

Теперь она, как в дымке, островками Глядит на нас, покорная судьбе, — Мелькнет порой лугами, ветряками — И вновь закрыта дымными веками… Но тем сильней

Сквозь ветра поющий полет И волн громовые овации Корабль моей жизни плывет По курсу к демобилизации. Всю жизнь не забудется флот, И вы, корабельные кубрики,

Ночь наступила. Заснули дома. Город заснувший Окутала тьма. Спать малыша Уложили в кровать. Только малыш И не думает спать. Мама не может Понять ничего. Мама

Замерзают мои георгины. И последние ночи близки. И на комья желтеющей глины За ограду летят лепестки… Нет, меня не порадует — что ты! — Одинокая

На снегу, как тюлени, Лежат валуны, Чайки плещутся в пене Набежавшей волны. Порт в ночи затихает, Все закончили труд, Огоньками мигает Их домашний уют… Вдруг

Пора любви среди полей, Среди закатов тающих И на виду у журавлей, Над полем пролетающих. Теперь все это далеко. Но в грустном сердце жжение Пройдет

Помню, как тропкой, едва заметной В густой осоке, где утки крякали, Мы с острогой ходили летом Ловить налимов под речными корягами. Поймать налима не просто

Поезд мчался с грохотом и воем, Поезд мчался с лязганьем и свистом, И ему навстречу жёлтым роем Понеслись огни в просторе мглистом. Поезд мчался с

Под ветвями плакучих деревьев В чистых окнах больничных палат Выткан весь из пурпуровых перьев Для кого-то последний закат… Вроде крепок, как свеженький овощ, Человек, и

Я тоже служил на флоте! Я тоже памятью полн О той бесподобной работе — На гребнях чудовищных волн. Тобою — ах, море, море! — Я

По мокрым скверам проходит осень, Лицо нахмуря! На громких скрипках дремучих сосен Играет буря! В обнимку с ветром иду по скверу В потемках ночи. Ищу

По мокрым скверам проходит осень, Лицо нахмуря! На громких скрипках дремучих сосен Играет буря! В обнимку с ветром иду по скверу В потемках ночи. Ищу

Мимо изгороди шаткой, Мимо разных мест По дрова спешит лошадка В Сиперово, в лес. Дед Мороз идет навстречу. — Здравствуй! — Будь здоров!.. Я в

Въезжаем в рощу золотую, В грибную бабушкину глушь. Лошадка встряхивает сбрую И пьет порой из теплых луж. Вот показались вдоль дороги Поля, деревни, монастырь, А

С моста идет дорога в гору. А на горе – какая грусть!- Лежат развалины собора, Как будто спит былая Русь. Былая Русь! Не в те

Ах, кто не любит первый снег В замерзших руслах тихих рек, В полях, в селеньях и в бору, Слегка гудящем на ветру! В деревне празднуют

Вот он и кончился, покой! Взметая снег, завыла вьюга. Завыли волки за рекой Во мраке луга. Сижу среди своих стихов, Бумаг и хлама. А где-то

Над вокзалом — ранних звезд мерцанье. В сердце — чувств невысказанных рой. До свиданья, Север! До свиданья, Край снегов и славы боевой! До свиданья, шторма

Размытый путь. Кривые тополя. Я слушал шум – была пора отлёта. И вот я встал и вышел за ворота, Где простирались жёлтые поля, И вдаль

Что я тебе отвечу на обман? Что наши встречи давние у стога? Когда сбежала ты в Азербайджан, Не говорил я: «Скатертью дорога!» Да, я любил.

Захлебнулось поле и болото Дождевой водою — дождались! Прозябаньем, бедностью, дремотой Всё объято — впадины и высь! Ночь придёт — родимая окрестность, Словно в омут,

Осень! Летит по дорогам Осени стужа и стон! Каркает около стога Стая озябших ворон. Скользкой неровной тропою В зарослях пасмурных ив Лошадь идёт с водопоя,

Вечер. Плывёт по дорогам Осени стужа и стон. Каркает около стога Стая озябших ворон. Скользкой неровной тропою В зарослях ветреных ив Лошадь идёт с водопоя

Огонь в печи не спит, перекликаясь С глухим дождём, струящимся по крыше. А возле ветхой, сказочной часовни Стоит берёза, старая, как Русь, — И вся

Есть пора – Души моей отрада: Зыбко всё, Но зелено уже! Есть пора Осеннего распада, Это тоже Родственно душе! Грязь кругом, А тянет на болото,

Окошко. Стол. Половики. В окошке — вид реки… Черны мои черновики, Чисты чистовики. За часом час уходит прочь, Мелькает свет и тень. Звезда над речкой

О чём писать? На то не наша воля! Тобой одним Не будет мир воспет! Ты тему моря взял И тему поля, А тему гор Другой

Не могу я видеть без грусти Ежедневных собачьих драк, — В этом маленьком захолустье Поразительно много Собак! Есть мордастые — всякой масти! Есть поджарые —

Словно зеркало русской стихии, Отслужив назначенье свое, Отразил он всю душу России! И погиб, отражая её…

Бессмертное величие Кремля Невыразимо смертными словами! В твоей судьбе, — о русская земля! — В твоей глуши с лесами и холмами, Где смутной грустью веет

Высокий дуб. Глубокая вода. Спокойные кругом ложатся тени. И тихо так, как будто никогда Природа здесь не знала потрясений! И тихо так, как будто никогда

Ночь коротка. А жизнь, как ночь, длинна. Не сплю я. Что же может мне присниться? По половицам ходит тишина. Ах, чтобы ей сквозь землю провалиться!

Из окна ресторана — свет зеленый, болотный, От асфальта до звезд заштрихована ночь снегопадом, Снег глухой, беспристрастный, бесстрастный, холодный Надо мной, над Невой, над матросским

Жалобно в лесу кричит кукушка О любви, о скорби неизбежной… Обнялась с подружкою подружка И, вздыхая, жалуется нежно: — Погрусти, поплачь со мной, сестрица. Милый

Рукой раздвинув тёмные кусты, Я не нашёл и запаха малины, Но я нашёл могильные кресты, Когда ушёл в малинник за овины… Там фантастично тихо в

Не было собак — и вдруг залаяли. Поздно ночью — что за чудеса!— Кто-то едет в поле за сараями. Раздаются чьи-то голоса… Не было гостей

С утра носились, Сенокосили, Отсенокосили, пора! В костёр устало Дров подбросили И помолчали у костра. И вот опять Вздыхают женщины — О чём-то думается им?

Много серой воды, много серого неба, И немного пологой нелюдимой земли, И немного огней вдоль по берегу… Мне бы Снова вольным матросом Наниматься на корабли!

Светлый покой Опустился с небес И посетил мою душу! Светлый покой, Простираясь окрест, Воды объемлет и сушу О, этот светлый Покой-чародей! Очарованием смелым Сделай меж

Лошадь белая в поле тёмном. Воет ветер, бурлит овраг, Светит лампа в избе укромной, Освещая осенний мрак. Подмерзая, мерцают лужи… «Что ж, — подумал, —

Неужели одна суета Был мятеж героических сил И забвением рухнут лета На сиротские звезды могил? Сталин что-то по пьянке сказал — И раздался винтовочный залп!

На душе соловьиною трелью Не звените, далёкие дни! Тихий дом, занесённый метелью, Не мани ты меня, не мани! Неужели так сердце устало, Что пора повернуть

Закатилось солнце за вагоны. Вот ещё один безвестный день, Торопливый, радостный, зелёный, Отошёл в таинственную сень… Кто-то странный (видимо, не веря, Что поэт из бронзы,

Мы сваливать не вправе Вину свою на жизнь. Кто едет – тот и правит, Поехал – так держись! Я повода оставил. Смотрю другим вослед. Сам